Статья впервые опубликована в журнале "Вопросы образования", Москва, 2006, №4.
Современный Университет как таковой идеологически есть дитя немецкого Просвещения. XVIII-й век заложил основы того, что мы знаем ныне под этим именем, а Философский факультет выполнил функцию «законодателя» университетской революции, возглавив его в итоге. Сложно сказать, является ли факт того, что к концу ХХ-го века Философский факультет утратил свою лидирующую роль в Университете и стал лишь одним из факультетов среди других, частью кризиса европейского Университета либо реакцией на этот кризис, но факт остается фактом – «отпочковав» от себя новые факультеты: Социологический, Психологический и прочие, Философский факультет потерял не только в объеме, но и в силе. Впрочем, и сам Университет в значительной мере потерял авторитет как инструмент социальной рефлексии, будучи для общества и государства примерно тем же, что Философский факультет для Университета. Соответственно, уравнивание философов в университетских правах, сопровождавшееся трансформацией Университета в рядовой социальный институт, а статус его выпускников терял ореол элитарности.
Отечественный Философский факультет еще недавно, при жизни очень многих его нынешних сотрудников, состоял на идеологической службе у государства, выполняя сразу два заказа: заказ на идеологические кадры и «заказ» на «буржуазную философию». Но уже пятнадцать лет Факультет не имеет к советской философской программе никакого отношения. Будучи предоставлен самому себе, Философский факультет лишь в силу традиционного консерватизма образовательной машины не потерял своего формального места в Университете. Это место – в режиме перманентной внешней критики со стороны представителей иных факультетов, в особенности со стороны технократов-«физиков» (от критики содержания учебных программ и наличия обязательного предмета «Философия» в ВУЗе, до претензий на изъятие философии из Университета вообще) – в течение всех 90-х с разной долей успеха приходилось защищать.
Деидеологизация Факультета, который был в советские годы не только кузницей партийных кадров, но и поставщиком «диссидентов» (от Зиновьева до Кураева), в 90-е годы выразилась в спонтанной программе возвращения метафизики. Показателен в данном отношении пример с названием одной из ведущих кафедр Философского факультета МГУ: кафедра диалектического материализма сначала была переименована в кафедру философии (выглядело это довольно-таки комично – кафедра философии философского факультета!), затем – систематической философии и теперь носит название кафедра онтологии и теории познания. Вот так, за 15 лет отечественная философия номинально перешла от «диалектики» к «метафизике».
Практически весь этот недолгий срок – 15 постсоветских лет – факультет посвятил поиску себя. Своего места внутри Университета и шире – в системе образования. Своей «зоны влияния» вне стен факультета. И если для всего отечественного высшего образования эти годы оказались тоже весьма сложными, для Философского факультета ситуация была просто аховой: Факультет оказался оторван от машинерии профессионализации – неясно, какого рода профессионалов нужно готовить? Тем более в ситуации, когда единственный потребитель выпускников Философского факультета – система высшего образования – готова была вывести философию из обязательного вузовского цикла.
Трилемма стратегического развития вузовского образования в сегодняшней России: ориентация на открытый рынок образовательных услуг; сохранение академического status quo в рамках программы «классического университетского образования» либо ориентация на работодателя и идеологию высшего профессионального образования; все еще является актуальной для Философского факультета. Выбор до сих пор не осуществлен, и Факультет пытается развиваться, двигаясь сразу во всех направлениях. С необходимостью такая политика приведет к внутрифакультетским конфликтам и появлению трений между Факультетом с Университетом, и эти нарождающиеся проблемы уже сегодня в определенной мере видны.
Однако сосредоточимся на том, что позволило факультету выжить в трудные времена. В каком-то смысле Факультету повезло. Он не оказался объектом идеологической мести, и его не убрали из Университета, как памятники вождям с центральных площадей в последние годы Перестройки. 90-е Факультет пережил во многом благодаря диффузии рынка труда и высокой потребности в мобильных кадрах, универсалах, готовых быстро принимать решения в динамичной среде на основании широких знаний и умения обрабатывать массу гетерогенной информации, которых поставлял Факультет. Новые вызовы «подмороженных» 00-х Факультет встречает трансформацией своей структуры, как кадровой, так и организационной. Вторая половина 00-х знаменует собой возвращение политики в Университет и новым идеологическим «заказом».
Но вернемся к началу 90-х. Нельзя сказать, что тогда Философский факультет не был популярен среди абитуриентов, но показатели конкурса существенно варьировались как вверх, так и вниз год от года, и проследить причину такого положения дел не представлялось возможным. Начиная же с самого конца 90-х, рост популярности Философского факультета находит отражение в отчетливом росте конкурса[1]. И это несмотря на факт открытия новых образовательных центров, специализирующихся на подготовке кадров, в центре образовательной программы которых располагается дисциплина философия (ГУГН[2], ИЕК[3], РАШ[4], РУДН[5], ВШЭ[6], а также ряд коммерческих структур и религиозно-ориентированных образовательных учреждений, вроде РПУ[7] или ПСТГУ[8]). Имиджевая привлекательность Философского факультета претерпела достаточно серьезные изменения. Если в 90-е Факультет обращал на себя внимание за счет народного интереса к публичным фигурам, которые отказались в итоге от реализации жизненной программы, предполагающей багаж философских знаний (самая известная из подобных - телеведущий, шоумен В. Пельш), то уже к концу 90-х, факультет предстает как кадровая кузница высшего и среднего чиновничества, а также политического консультирования (массу выпускников Философского факультета несложно найти как среди тех, кого можно назвать публичными политиками – членами Совета Федерации или нижней палаты Парламента, так и среди теневых фигур, «политических кукловодов» из Администрации Президента, в кадровом составе различных «ПиАр»-фирм). Выпускник Философского факультета теперь не отказывает себе в политическом ангажементе, зачастую выступая как публицист (о. А. Кураев, К. Крылов, Б. Межуев и др.) То есть, факультет, как кажется, стал исполнять роль кнопки «вверх» в социальном лифте, предоставляя выпускникам существенные карьерные преференции. Также факультет предоставляет определенные перспективы для тех, кто готов сосредоточить свой карьерный рост внутри академических форм занятости: во-первых, это возможности научной эмиграции, впрочем, не такие уж и широкие; во-вторых, возможности получить место внутри самой структуры факультета, как в его центре, которым является Философский факультет МГУ, так и на его региональной или академической периферии. Так или иначе, такая карьера связана с необходимостью преподавания, как самой философии, так и смежных дисциплин, превращая преподавателя в «многостаночника», что говорит одновременно как о востребованности таких кадров внутри системы высшего образования, так и, как ни парадоксально, о низкой возможности удовлетворения материальных потребностей выпускника, в особенности, если он преподавателем лишь только входит на этот рынок. Вообще же, вопрос о социальной мобильности и востребованности выпускников факультета до сих пор никем не проработан[9]. Факультеты выпускают людей «в жизнь» слабо заботясь об их карьерных перспективах. В особенности это касается провинции, где, зачастую, вообще сложно найти какую бы то ни было работу[10].
Внутриакадемическая структура занятости выпускников Философского факультета определяется рядом внутри и внефакультетских факторов. К числу вторых относятся как общесоциальные явления, вроде резкого падения материального обеспечения отечественной науки, что привело к развалу или существенному ограничению функционирования ряда академических институтов, являвшихся традиционным местом трудоустройства философских кадров (ИНИОН[11], ИИЕТ[12]), так и специфические внутриакадемические факторы. В частности, администрация академических институтов (например, ИФ РАН[13]) с крайним подозрением относится к кадрам, выпускаемым Философским факультетом, предпочитая самостоятельно искать пополнение «на стороне», и приглашая в аспирантуру выпускников каких угодно других факультетов, а затем самостоятельно проводить их переподготовку[14] . Такое положение дел является наследием еще советских времен, когда принято было считать его собственными сотрудниками, что ИФАН СССР[15] являет собой нечто вроде полудиссидентского кружка, противостоящего погрязшему в официальной идеологии Философскому факультету. Являясь даже тогда во многом мифом, это представление трансформировалось ныне в идею «слабой подготовки» выпускников Философского факультета и общей их непригодности к ведению непосредственной научной работы, что в реальности скорее указывает на наличие конкуренции между академией и факультетом за ресурсы, и доминирующее у их администраций представление о том, что выжить и преуспеть на административном рынке современной российской науки и образования можно и в одиночку. В том, что касается активности Философского факультета на рынке образовательных услуг, налицо одно противоречие. С одной стороны, назовем его «входом», Философский факультет вполне соответствует ожиданиям абитуриентов и вполне конкурентоспособен, с другой, назовем его «выходом», факультет серьезнейшим образом разочаровывает выпускника, как в самой ценности специальности, так и в плане практического применения полученных знаний. Наибольшую серьезность проблема занятости выпускников Философского факультета приобрела в период с конца 90-х. Это связано как с тем, что рынок труда в целом приобрел черты устойчивости, когда возрастает необходимость в узких профессионалах, а специалисты широкого профиля, к которым относятся философы, не столь востребуемы, так и с тем, что специфический для выпускников Философского рынок политического консалтинга существенно опустил планку кадроемкости.
Важнейшим фактором, определяющим лицо современного российского Философского факультета явилась произошедшая у нас на глазах, буквально в последние годы, кадровая революция 40-летних. Если взять в качестве примера Философский факультет МГУ, то окажется, что на многих ключевых постах, определяющих политику факультета, расположились представители наиболее академически активного слоя – люди, которым на начало 00-х было около или чуть более 40-ка лет. Эта революция унесла в прошлое доминировавшую профессорскую группировку, сложившуюся еще в доперестроечный период. И, хотя средний возраст сотрудника факультета, вероятно, не столь уж и понизился, но «лицо» факультета существенно преобразилось: это уже не умудренный опытом неторопливый профессор, но молодой, активный и полный амбиций функционер. Команда этих людей, ставящая во главе своего интереса процветание собственно самого факультета, будет определять его политику как минимум еще лет на десять вперед. Эти люди, именующие себя «менеджерами образования», лишенные груза старых догм и чрезмерного пиетета к титульной дисциплине, очень четко реагируют на трансформацию рынка образовательных услуг, академических и административных карьер, разворачивая факультет в их сторону. Доминирование в администрации факультета 40-летних, освободило пространство академического маневра для 30-летних, ограничив их, правда, в карьерном плане научной и преподавательской деятельностью. Но молодежь за кафедрой привлекает молодежь за парты.
Преподавательский корпус, задействованный в структуре Философского факультета, на самом деле лишь малая вершина огромного айсберга преподавателей философии в российских Вузах. Причем эта вершина составляет каких-то 5% от общего его объема. Вся эта гигантская кадровая масса, как правило, окончила Философский факультет и в серьезнейшей степени себя с ним ассоциирует. Сам же Факультет, по понятной причине кадровой конкуренции – что ни говори, а состоять преподавателем Философского факультета для члена корпорации считается весьма престижным, даже если этот труд не оплачивается достаточно хорошо – не узнает своих выпускников, фактически сегрегируя их на периферию академической коммуникации, заставляя их оформлять альтернативные центры, к числу которых относится РФО[16], участвовать в многочисленных различного рода конференциях и заниматься грантостяжательством[17].
По большому счету, в России существует один Большой Философский факультет, нечто вроде «невидимого колледжа», сотрудники которого связаны друг с другом как лично, так и институционально. Тем не менее, институт горизонтальной мобильности, как студенчества, так и профессорско-преподавательского состава, получивший серьезное развитие в Европе (в частности, как рецепт против «утечки мозгов»), в соответствии с которым агент академического поля может быть отправлен на длительную стажировку в иной образовательный центр, может выехать на серию лекций длительностью в семестр и более, в России не существует. Межцентровая коммуникация поддерживается в основном посредством многочисленных разноуровневых конференций, а также вдоль линий бюрократического бумагооборота, связанного с производством научной и учебно-методической литературы и присвоением степеней. Это кроме тривиального кадрового пополнения периферии за счет не нашедших себя в структуре центра. Тем не менее, явление «культурного запаздывания» академической периферии, когда «мода на Хайдеггера» на места доходит лишь к середине 90-х, и в центре уже пришла ей смена в виде ориентации на французский вариант постмодернизма, уходит в прошлое. За счет развития средств информатизации, деятельности западных некоммерческих организаций, собственной активности на академическом рынке, образовательная и научная периферия Философского факультета получила непосредственный доступ к инстанциям производства философии на Западе и уже в курсе, кто такие Жижек, Хардт и Негри или Бадью.
Выживание провинциального философского факультета – достаточно сложная проблема, усугубляющаяся еще и пренебрежением его проблемами со стороны центра. Но через прямой выход на западные инстанции, производящие философию, провинция смогла найти способ своей легитимации не обращаясь к авторитету Большого Факультета. На данном этапе происходит процесс автономизации академической периферии Философского факультета, сопровождаемый процессами специализации и образованием локальных «научных школ», пусть научная деятельность многих из которых пока лишь ограничена сужением потребительского интереса до какого-либо одного течения западной мысли и диверсификации системы ее потребления (например, жесткая ориентация РГГУ, ИЕК и РАШ на поле знания, помеченного как «постмодернистское» и примыкающие к нему интеллектуальные течения), выражаемого ныне уже не только посредством «чтения» литературы, но и переводческой деятельности, комментирования и эпигонских работ.
Тем не менее, зависимость от центра факультета на местах все еще продолжает оставаться достаточно высокой. И это происходит не только в виду регламентирующих функций центра, академическая периферия смотрит на центр как на инстанцию, гарантирующую академическое будущее философии в ситуации угрозы по отношению к ней как со стороны технократической бюрократии, требующей отмены «ненужных предметов», так и со стороны политической власти, от которой боятся возвращения к идеологической стандартизации образования.
А бояться есть чего. Философия зачисляет себя в круг фундаментальных дисциплин, будучи дисциплиной преимущественно гуманитарной, непосредственная полезность которой ставится, тем самым, под двойной знак вопроса. Статус Философского факультета в Университете зависит, зачастую, от субъективных факторов, в частности от того, насколько близкие и дружественные отношения сложились у администрации Вуза и факультета. Разумеется, там, где все в отношениях начальства в порядке, Философский факультет процветает. В частности, Философский факультет МГУ им. Ломоносова, будучи не самым крупным подразделением Вуза, тем не менее, располагает одним из самых больших бюджетов среди всех факультетов[18]. Во многом благодаря активной деятельности его администрации как внутри Вуза, так и на рынке образовательных услуг. Не сократив прием на бюджетной основе, факультет смог за счет внутренних ресурсов удовлетворить спрос на специальности, смежные собственно философским, постаравшись сделать это таким образом, чтобы уровень подготовки выпускников не только не упал, но и повысился.
Основой любого философского образования в современной России является Государственный Образовательный Стандарт Высшего Профессионального Образования (далее – ГОС ВПО) второго поколения по специальности 020100 «Философия» (в случае специалиста) или по направлению 520400 «Философия» (в случае бакалавра и магистра), принятый в 2000 году согласно утвержденным Приказом Министерства образования РФ №686 от 02.03.2000 г. специальности и направлению, относящимся ко второму разделу («Высшее образование») Общероссийского классификатора специальностей по образованию (далее – ОКСО), принятого и введенного в действие постановлением Госстандарта России №296 от 30.12.1993 г. В новом ОКСО[19], утвержденном Приказом Министерства Образования РФ №4482 от 04.12.2003 г., кодировка специальностей несколько изменена: так, бакалавр и магистр философии маркируются, соответственно, как 030100.62 и 030100.68; кодировка специалиста – 030101.65. Новый ОКСО связан с Перечнем направлений подготовки и специальностей высшего профессионального образования (далее – Перечень) особым указателем соответствия, принятым тем же Приказом, что и сам новый ОКСО. В связи с тем, что вузов, заявивших[20] в числе специальностей философию, ощутимо больше, нежели вузов, заявивших аналогичное направление подготовки, мы хотели бы кратко описать содержание ГОС ВПО по специальности 020100 (030100) «Философия».
Итак, как и любой другой ГОС ВПО, стандарт по философии состоит из ряда образовательных циклов, таких как «Общие гуманитарные и социально-экономические дисциплины» (цикл ГСЭ), «Общие математические и естественно-научные дисциплины» (цикл ЕН), «Общепрофессиональные дисциплины» (цикл ОПД), а также «Дисциплины специализации» (ДС) и «Факультативные дисциплины» (ФТД). Отстраняясь от анализа циклов ГСЭ и ЕН, в общем и целом сходных для большинства гуманитарных специальностей, обратимся к анализу общепрофессиональных дисциплин философского образования. В федеральном компоненте[21] цикла ОПД мы видим девять предметов, в федеральном компоненте дисциплин специализации – ещё три, итого двенадцать, а именно:
Учитывая, что история и теория мировой культуры в форме культурологии прописана в стандарте в цикле ГСЭ, за вычетом философских проблем конкретных дисциплин и теории и практики аргументации, носящих чисто служебный характер, мы получаем на выходе не только и не столько названия предметов, сколько названия кафедр философского факультета МГУ, на котором и был разработан стандарт. Соответственно, философский факультет по определению является только подобием философского факультета МГУ, поскольку для нормальной работы по стандарту ему – в пределе, – необходимо открыть те же кафедры и читать те же курсы, которые в МГУ a priori читаются лучше, просто потому что там они и разработаны. Представляется интересным проанализировать степень востребованности специалистов по профилю курсов: так, почти везде факультеты испытывают дефицит специалистов в области логики и философской антропологии, тогда как в силу исторических обстоятельств онтология и теория познания, социальная философия и философия религии представляют собой курсы, которые специалисту, подготовленному в советское время, читать не особенно проблематично.
В настоящее время в Департаменте содержания высшего профессионального образования разрабатывается проект нового Перечня, который должен быть составлен с учетом вхождения России в Болонский процесс, с прицелом на разработку ГОС ВПО третьего поколения, которые, согласно Приказу Министерства Образования и Науки РФ №40 от 15.02.2005, должны быть разработаны, утверждены и введены в действие в 2008 году. Примерные ГОС ВПО третьего поколения по ряду направлений активно обсуждаются в последний год[22]; собственно, обсуждать систему зачетных единиц и компетентностный подход, с помощью которых созданы новые стандарты, их структуру и конкретные предложения по её наполнению, мы пока не можем, поскольку они не утверждены и, кстати сказать, даже не опубликованы.
Вообще же, нет ничего проще для образовательного учреждения, чем открыть философский факультет. Практически в каждом Вузе есть кафедра философии, осуществляющая кроме чтения стандартных курсов (Философия, Этика, Эстетика, Культурология, Политология и т.п.) прием экзаменов в аспирантуру и чтение аспирантам нового курса по философии науки с последующим приемом экзамена кандидатского минимума. Эта кафедра и дает необходимый для открытия специальности или направления кадровый ресурс. Парадоксальная вещь, будучи достаточно плохо «продаваемой» специальностью, философия, тем не менее, преподаваемая на своего имени факультете, существенно повышает капитализацию Вуза, его привлекательность на рынке образовательных услуг. Иметь в Вузе Философский факультет – это роскошь, особенно для периферийного образовательного центра. Но роскошь, поднимающая престиж Вуза, и некий внутренний гарант его независимости и финансовой устойчивости. Тем самым, Факультет оказывается востребуем вне зависимости от того, что, как и зачем он по сути производит. Философский факультет обменивает свой «классический» статус на право заниматься чем угодно, только бы оставаться внутри Университета. Пока философии везет – ей платят просто за факт собственного существования, не требуя ничего существенного взамен.
В разного типа Вузах Философский факультет может быть по-разному оформлен. Это может быть философский факультет наподобие того, как он реализован в классическом университете, либо это может быть направление подготовки или специальность в рамках широкопрофильного факультета с названием вроде Гуманитарного факультета или Социального факультета. Погоня за престижем и «элитарностью», начавшаяся в 90-е, не закончена и ныне. Вплоть до сего дня Вузы открывают и открывают у себя «философские факультеты», претендуя на выпуск кадров, качество которых априори можно поставить под вопрос. На данный момент в России подготовку кадров по направлению и специальности «Философия» осуществляет 59 Вузов (за исключением филиалов) как на коммерческой, так и бюджетной основе. Нельзя сказать, что ни один из этих «факультетов» не сталкивается с проблемой набора слушателей, но, как мы видим, Философский факультет часто не для того и открывался.
Элементом устойчивости Факультета является структурная гомогенность. Философский факультет МГУ как правило предстает в качестве структурной матрицы всех иных философских факультетов. Кафедральная структура Философского факультета в качестве ядра, как правило, имеет две-три ведущие кафедры. Обыкновенно это кафедра онтологии и теории познания, кафедра истории философии, кафедра логики и методологии науки. Также по разряду философии проходит и политология. Религиоведение, этика, эстетика, культурология, социология, конфликтология, психология и даже менеджмент – все это может, так или иначе, оказаться под крышей Философского факультета. Количество студентов факультета может варьироваться от какой-то сотни до 1200 (МГУ) по всем специальностям, как на договорной, так и бюджетной основе. Количество преподавательских ставок и ставок обслуживающего персонала и администрации также разнообразно от двадцати до сотни.
Средняя заработная плата сотрудников Философского факультета в целом никак не отличается от средних заработков сотрудников других факультетов, а, в виду того, что внеакадемическая деятельность философского профессорско-преподавательского состава социально крайне ограничена, для массы преподавателей само преподавание остается практически единственным источником постоянного дохода. Время от времени всплывающие гранты не в состоянии сколь угодно существенно поддержать сотрудника материально, латая дыры в персональном бюджете. Несмотря на это, социальный статус сотрудника Философского факультета относительно его материального обеспечения высок, и, при определенных благоприятных обстоятельствах позволяет себя реализовать не только под крышей академии, но и в публичном пространстве, прежде всего в политической сфере – политические консультанты, публичные политики, политические и культурные журналисты, разного рода публицисты и т.п. Способность напрямую выходить в публичное пространство политической или культурной полемики – крайне важная составляющая относительного успеха Факультета в борьбе за академическое выживание. Тем не менее, количество публичных фигур, представляющих Факультет в медиапространстве достаточно ограничено относительно потенциальных возможностей.
Применительно к отечественной гуманитарной академии принято считать, что ее креативность находится на крайне низком уровне[23]. Может быть, на фоне многочисленных зарубежных гуманитарных изданий это и так, но сравнительно ситуации в отечественной науке, Философский факультет вполне конкурентоспособен. Крупные авторитетные журналы, такие как «Логос», «Полис» или «Синий диван» делали или делают люди, так или иначе имеющие отношение к Философскому факультету. И, хотя традиционные проблемы Вузовской науки – начетничество, эпигонство, инертность, отсталость, отсутствие свежих идей, низкий уровень внутри и внефакультетской научной коммуникации, отрыв от практики – также касаются и Философского факультета, нельзя не отметить факт того, что его сотрудники и администрация активно пытаются изменить положение вещей. Касается это не только модернизации материально-технической базы (только абсолютно несведущий человек может серьезно полагать, что для преподавания философских наук достаточно доски и мела), но и структурных изменений системы преподавания. При сохранении стандартной кафедральной системы строения факультета, возникает идея образовательного направления, траектория которого реализуется «поверх» специализации наличных кафедр, что в ситуации «приходящей болоньи» выглядит как предвосхищение идеи индивидуальной траектории образования. Также возрождается и становится популярным институт т.н. «летних школ» - выездных краткосрочных мероприятий «на природе», направленных как на реализацию определенных учебно-методических целей, так и на расширение коммуникативных возможностей внутри факультета.
Грядущая «болонизация» высшего образования в России, разбивающая образовательный цикл на две ступени – бакалавриат и магистратуру, позволит также диверсифицировать структуру высшего философского образования. Если задачи бакалавриата будут состоять в том, чтобы обеспечить студента качественными знаниями широкого профиля в рамках того, что принято называть «классическим университетским образованием», то магистратура на основе его должна уже вводить студента в некое конкретное направление исследований, знакомить с профессией непосредственно. Институционализированный разрыв магистратуры и бакалавриата позволит студентам, как предполагают реформаторы, менять студенту траекторию своего образования за счет смены не только кафедры специализации, но и Вуза, в котором предполагается завершить Высшее образование. В такой ситуации, вполне вероятно появление небольших образовательных учреждений, наподобие РАШ, располагающего лишь магистратурой, но имеющего очень сильный профессорско-преподавательский состав в рамках определенной специализации. Вполне вероятна тенденция смещения философии как профильной дисциплины в магистратуру, и, скорее всего, по этому пути пойдут многочисленные периферийные факультеты, поскольку это существенно сократит расходы на их содержание и позволит повысить качество образования. Особенно эта политика окажется, на наш взгляд, уместной для неклассических университетов.
В «болонизированном» Философском факультете вероятно должны еще более усилиться тенденции специализации образовательных центров. Если, как кажется администраторам Философского факультета МГУ, сам факультет должен быть «вне большой политики», то вне академической политики и вне нарастающего «разделения труда» между факультетами ему просто нельзя будет выдержать конкуренцию. Пусть на данном этапе конкуренция на рынке образовательных услуг весьма локальна и видна лишь на ряде популярных направлений (тот же PR, который преподается, в частности, и на Филологическом и на Социологическом факультете опять же МГУ), со временем борьба за студента должна усилиться, тем более, если этот студент с деньгами.
Нынешний Философский факультет, в особенности в лице его PR-отделения, представляет собой живую попытку опровергнуть известный тезис Гегеля о философии как самом плохом способе заработать. Беспринципный философ-«черный пиарщик» из телерепортажей и романов 90-х сослужил философии добрую службу, подняв социальный престиж факультета. Четко наметившийся крен в сторону политической науки и социальной философии – вот что отличает Философский факультет МГУ в последние годы. И, хотя этот факультет не стремится каким-то образом обозначить свою специализацию среди философских наук, скорее даже наоборот, представляет себя на рынке образовательных услуг как наиболее полно охватывающий все спектры философских и смежных дисциплин, определенный интерес «заказчиков» образования налицо. Но, поскольку маятник интереса студентов может в любой момент качнуться в иную сторону, ничто существованию на факультете непопулярных по каким-то причинам кафедр не грозит – в этом большой плюс крупной образовательной структуры, которая в состоянии относительно спокойно переносить колебания интереса.
Де-юре, кафедральное распределение предметов на Философском факультете зависит от сложившейся сетки философских наук, отвечая дисциплинарному строю философии, как он был зафиксирован лет 50 назад. В России нет практики создания кафедр под профессора и его собственную специализацию, а потому названия кафедр и даже институтов никого не должны вводить в заблуждение. Если ваша кафедра называется кафедрой «Антропологии», это еще де-факто не значит, что все, что вам по ней будут читать так или иначе должно касаться человекознания[24]. Здесь вы, к примеру, сможете прослушать прекрасный курс по семиотике иконы или курс по философии техники – многое зависит от того, что в состоянии предложить сотрудники кафедры, кого удастся привлечь заведующему в качестве совместителей и каковы на этот час запросы студентов. В ряде вопросов кафедральной политики заведующий кафедрой обладает известной автономией, что по идее должно позволять коллективу кафедры творчески подходить к достижению целей образовательных и научных программ. Формирование составов кафедр не на основании тематики исследований, но на основании общности их методов, еще один резерв качественного совершенствования образования в области гуманитарных и уже – философских исследований. Такая практика должна, в свою очередь, помочь процессу складывания научных школ, о существовании которых на данный момент можно говорить лишь с большой натяжкой. В частности, нельзя сказать, что под крышей Философского факультета МГУ, например, располагается та или иная философская школа. Скорее, это сообщество индивидуальных исследователей, ряд которых тяготеет к тому, чтобы возглавить научную школу, в частности это относится к фигуре профессора Федора Гиренка, с известной долей условности главой школы можно было бы назвать покойного ныне профессора Панарина. Существует также ряд сотрудников факультета, пользующихся заслуженным авторитетом, в частности профессор Александр Доброхотов и ряд других, однако по каким-то причинам, те фэн-клубы, которые зачастую складываются вокруг становящихся культовыми фигур, не превращаются в устойчивые кружки с четкой программой исследований. В целом, Философский факультет МГУ пытается держаться некоего академического мейнстрима, который может находить оправдание в лозунге «сохранения традиций университетской философии», позволяя себе не реагировать на ультрамодные интеллектуальные течения и даже заходить достаточно далеко в этой политике, упорствуя в признании целого ряда культурно значимых событий философской мысли, будь то западная философия языка, деконструктивизм или отечественный структурализм. Иногда даже со стороны отдельных представителей факультета раздаются призывы к возвращению «незаслуженно забытых» достижений советской философии, причем не в вариантах Щедровицкого, Ильенкова или Мамардашвили, но в виде позднесоветского no-name-диамата, разведенного для создания эффекта модернизации теорией систем или какой-либо еще «синергетикой». Такая «философия», по их мнению, могла бы восстановить статус официальной. Впрочем, такие инициативы обыкновенно не находят понимания у большинства сотрудников факультета.
Уже стало традицией считать, что консервативному в целом Философскому факультету МГУ противостоит «продвинутый» Философский факультет РГГУ[25]. Несмотря на то, что факультет невелик, в особенности по сравнению с МГУшным «монстром», его авторитет весьма высок. Существенными слагаемыми успеха этого молодого факультета являются: сильный преподавательский коллектив, в состав которого входят известные ученые; четкая ориентация на современные стандарты гуманитарной работы; серьезная языковая и общекультурная подготовка учащихся; крепкая связь с академической наукой, реализующаяся часто в интердисциплинарных исследованиях. Философия делается не «где-то там далеко», а рядом со студентом, в многочисленных небольших научных центрах при РГГУ (Центр феноменологической философии, лаборатория «Диалог культур»), различных, так или иначе, аффилированных структурах, вроде РАШ или ИЕК. Именно РГГУ можно считать последним пристанищем двух крупных научных школ – тартусско-московской семиотической и школы Библера. На сегодня, Философский факультет РГГУ в академической среде имеет четкую ассоциацию со школой Валерия Подороги и, возможно не вполне заслуженно, заклеймен как постмодернистский.
СПбГУ[26] и РХГА[27] представляют собой – в плане конкуренции философских факультетов, – практически такую же дуальную пару, как и МГУ – РГГУ. Философский факультет СПбГУ, закономерно гордясь славой классического философского факультета, уступает факультету философии, богословия и религиоведения РХГА как по издательской программе, так и по грантовым амбициям. Как ни странно, у философов РХГА есть и четкая стилистика письма, и некая четко определимая специфика дискурса; философский же факультет СПбГУ, как и многие классические факультеты, выглядит достаточно блекло и невыразительно – не считая, пожалуй, созданной в свое время Е.А. Торчиновым кафедры философии и культурологи Востока.
В целом, что касается стратегий преподавания философии и смежных дисциплин на Философском факультете, в отсутствие какого бы то ни было общетеоретического мейнстрима, структура Факультета практически полностью определяет содержание подготовки кадров. А поскольку нынешняя структура факультета есть продукт достаточно хаотической эволюции периода 1985-2006 гг., то, как отмечает ряд факультетских администраторов, преподавание ведется в стилистике «кто во что горазд». На наш взгляд, практически предельный либерализм форм, методов и содержания подготовки философских кадров не является исключительно негативной чертой философского образования. В современных условиях реформы структуры высшего образования, она позволит Философскому факультету наиболее безболезненно пережить переходный период и, возможно, со временем перейти на качественно новый уровень. Для чего, как нам кажется, все-таки есть определенные условия.
Но пятнадцатилетие свободы, время, в которое Философский факультет сам определял свое будущее и настоящее, будучи предоставленным сам себе, похоже, подходит к концу. Крепнущее государство, совершившее поворот прочь от предельного либерализма 90-х, все с большим интересом смотрит на Философский факультет как организацию, которая прежде всего должна служить государственным задачам – идеологическом обслуживании и кадровом пополнении в частности партийных структур. Если государство вернется на Факультет в виде заказчика образовательной услуги, нас ждет очень существенная структурная трансформация Философского факультета в России. Тогда Факультет снова передаст свою судьбу в руки власти.
[1] Конкурс на философский факультет МГУ в целом держащийся на уровне около 5 человек на место, по специальности «Философия» составил последовательно 2003 – 2,6 человека на место; 2004 – 3,33; 2005 – 3,52.
[2] Государственный университет гуманитарных наук, бывш. до 1998г. РЦГО, основан в 1992-м.
[3] Институт европейских культур. Некоммерческое негосударственное образовательное учреждение при РГГУ, основано в 1995-м.
[4] Русская антропологическая школа. Высшее образовательное учреждение неполного цикла (магистратура и аспирантура), основано при РГГУ в 2003-м.
[5] Российский университет дружбы народов. При гуманитарно-социальном факультете РУДН (открыт в 1996-м) производится набор и подготовка кадров по философским наукам по направлениям трех кафедр.
[6] Государственный университет - Высшая школа экономики. Философский факультет открыт здесь совсем недавно – в 2004-м.
[7] Российский православный университет им. Иоанна Богослова.
[8] Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет.
[9] Насколько нам известно, подобная работа, заключающаяся пока только в составлении баз данных на выпускников некоторых отделений, ведется лишь на Философском факультете МГУ и находится в начальной стадии.
[10] О чем здесь можно говорить, если даже на Философском факультете МГУ студенты испытывают определенный страх за свою судьбу вне стен факультета. По их многочисленным просьбам, с сентября 2005-го года им читается даже специальный курс «Технология построения профессиональной карьеры», чтобы бывший студент не заблудился на рынке труда.
[11] Институт научной информации по общественным наукам.
[12] Институт истории естествознания и техники.
[13] Институт философии российской Академии наук
[14] Факт существования такого образовательного учреждения как ГУГН сам по себе знаменателен. «Это единственный вуз, основанный на базе Российской Академии наук» (http://www.gugn.ru/about.php) ГУГН «был создан на базе… РАН с целью обеспечения тесной связи фундаментальной… науки с практикой подготовки высококвалифицированных специалистов…, способных работать с учетом современных требований в различных сферах государственной, научной, предпринимательской и иной деятельности» (http://law.gugn.ru/history.html). 90-е годы принято считать периодом размежевания академической и вузовской науки, который, по всей видимости, произошел в виду того, что ни Вузы, ни академия не видели непосредственного смысла заниматься тем, чем полагается по статусу и попытались быть равными игроками на поле административного рынка.
[15] Институт философии Академии наук Советского Союза.
[16] Российское философское общество
[17] В этой связи показательна одна деталь: количество заявок на гранты РГНФ от философов из классических университетов существенно ниже в процентном отношении, чем могло бы быть. РГНФ в итоге распределяет гранты в сторону сотрудников академических институтов и академической периферии. То есть для сотрудника Философского факультета грант РГНФ не является ни привлекательным материально, ни адекватным средством повышения академической самооценки.
[18] О современном положении дел на Философском факультете МГУ им. Ломоносова см. крайне информативный доклад его декана Владимира Миронова (http://www.philos.msu.ru/fac/meetings/2005-09.html).
[19] Общероссийский классификатор специальностей по образованию: ОК 009 – 2003. – М.: ИПК Издательство стандартов, 2003.
[20] Хотелось бы сразу отметить, что заявление об открытии направления либо же специальности не означает ни того, что это направление или специальность аккредитованы, ни того, что они вообще реально открыты, т.е., что по ним ведется набор и обучение.
[21] Федеральный компонент занимает 3100 академических часов из 3500, т.е. 89% цикла ОПД, и обязателен везде, где открыта специальность философия.
[22] Например, известный пилотный ГОС ВПО по направлению и специальности «Геология» (взятой в качестве примера), разработанный в МГУ имени М.В. Ломоносова, см.: Салецкий А.М., Караваева Е.В., Богословский В.А. О Проблематика и возможные подходы к проектированию нового Перечня направлений (специальностей) ВПО и государственных образовательных стандартов ВПО третьего поколения для классического университетского образования. – М., 2005. Также см.: Розина Н.М. Какими видятся государственные образовательные стандарты высшего профессионального образования третьего поколения. // Материалы XV Всероссийского совещания. – М. – Уфа: Исследовательский центр проблем качества подготовки специалистов, 2004; Проектирование Государственных Образовательных Стандартов Высшего Профессионального Образования нового поколения: Методические рекомендации для руководителей УМО вузов Российской Федерации: Проект. – М.: Исследовательский центр проблем качества подготовки специалистов, 2005.
[23] см. напр. беседу с Б. Дубиным «Интеллектуальные журналы» в «Мыслящая Россия. Картография современных интеллектуальных направлений», М., 2006, с. 50.
[24] В частности, учебная программа Русской антропологической школы явно не вписывается ни в какой канон антропологии – ни в варианте «философской антропологии», ни в варианте «структурной» или биологической антропологии. С самой программой можно ознакомиться здесь: http://kogni.narod.ru/obrazov.htm
[25] Российский государственный гуманитарный университет
[26] Санкт-Петербургский государственный университет
[27] Русская христианская гуманитарная академия
Дата публикации: 23.11.07
Проект: Философские институции
© Данилов В., Костылев П. 2007