Формой называется граница, превращающая ограниченное ею в единое целое. Именно форма превращает особенное в общее. Так, видя какого-либо нашего знакомого или даже друга в форме милиционера или пожарного, мы уже не видим собственно человека, а только его функцию. Если вдруг выясниться, что форма им украдена, то мы тут же вновь начинаем видеть человека. Посмотреть же на форму саму по себе нельзя.
Неизвестно существует ли только одна форма, несколько или даже великое множество. Но поскольку не все люди усматривают единство в одном и том же, то можно предположить, что форма у них разная. Какие вообще формы бывают, трудно сказать, ибо они безвидны. Нельзя их также послушать, потрогать, понюхать. Это и к лучшему, так как формы вообще должны быть чистыми. Чем меньше про них знают, тем лучше.
Кое-что, однако, всё-таки известно. Каждому приходилось чувствовать ограниченность своих познаний и своего разумения. Границей в данном случае является некая форма. Чем она определеннее и жестче, тем ограниченнее человек. Поэтому о самых ограниченных и говорят: «форменный дурак». Ум, впрочем, вообще есть нечто очень расплывчатое. Из чего, кстати, следует, что ум должен быть материален.
Откуда берутся границы сиречь формы? От того, что без них всё со всем перемешано и может сообщаться. Сообщение же всего со всем грозит бесконечным движением и отсутствием определенности. Нашёлся кто-то – о ком история умалчивает – кто потребовал прекратить беспорядки и урегулировал движение. Тогда всему было указано его место, для чего и пригодилась форма.
Итак, форма есть способ указания на место. То, что всем указывает на место, своего места не имеет. Поэтому и указывает всем остальным. Нет у формы своего прибежища. Бесприютна она. Знай себе порхает с пятого на десятое как птаха небесная. Птиц уловляют охотники, равно и на форму ловушки можно поставить. Такими ловушками являются разные правила, которые собирают вместе многие отдельные случаи.
Правила сводят различия в тождество, подгоняют их под форму. Форма всегда правильна, потому что неиндивидуальна. Так как ничего различного в форме нет, она лишена содержания. Зато в ней есть наполнение как в воздушном шарике, который надувают газом из баллона. Правда, есть опасность, что чрезмерно надутый шарик лопнет. Когда такое случается, говорят, что форма не соответствует содержанию.
Во всех иных случаях наполненная форма указывает на своё место содержанию. Но форма при том вовсе не оказывается строгим тюремщиком или требовательным воспитателем. Она совершенно безучастна к содержанию, поэтому в одной и той же форме может быть совершенно разное наполнение. Возможно и обратное, когда у разных форм наполнение полностью сходно.
Форма и содержание, таким образом, относятся друг к другу асимметрично. Если одного в избытке, то второго при этом в недостатке. Отсюда следует, что содержательное излишество влечёт за собой формальный недостаток. И наоборот, формальная избыточность скрывает всегда недостатки содержания. А чтобы форма и содержание были в равновесии, такого совсем не бывает.
Лишённость содержания заставляет предполагать в форме многозначительность. Поэтому форму часто обсуждают. Да и вообще человеческая речь возникла по какому-то формальному поводу. Содержание ведь в языке точно не выразишь, а о форме хоть поговорить можно. Тем более все такие разговоры суть простая формальность. Ах, до чего же славно болтать о пустяках!
Самое страшное, что тут может случиться, так это если про форму начинают серьезно говорить. Любители так делать называются формалистами. Их послушать, форма на форме сидит, да формой только и погоняет. Особенно много формалисты про прекрасное рассуждают. Красота, говорят, чистая форма. Остальные знают, конечно, что главная красота у вещи али человека внутри прячется.
Если кто слишком уж сильно форме не доверяет, это тоже беда. Без неё совсем неинтересно было бы жить. Все бы сразу друг друга понимали, как в очереди на техосмотр или ещё куда. А с формой так просто не разберёшься. То есть из-за формы и возникает всякое коловращение между людьми, общежитие начинает складываться, скандалы и разбирательства проклевываются.
Люди ведь чего хотят? Чтобы все перемешано было до крайней невозможности, однако было в порядке. Вот форма здесь и нужна. Вроде посмотришь и видишь один бардак, чепуху и неразбериху. А на самом деле тут самоорганизация хаоса происходит, точки бифуркации как грибы растут, фракталы размножаются. Потому – форма здесь главная вещь.
Каждое живое существо живет постольку, поскольку производит формы. Без формы жизни нет. Все что куда-то растет, развивается, обязательно своей формы требует. А без формы нет ни роста, ни развития. Любое становление всегда вместе с тем является и оформлением, приданием формы. Хочешь роста и развития – создавай форму. А содержание уж как-нибудь приложится.
Дата публикации: 13.09.08
Проект: Библиотека форм
© Сафронов П. 2008