Сейчас, в особенности в связи с 60-летней годовщиной Победы Советского Союза над немецко-фашистскими захватчиками много говорят о переписывании истории. Звучат разные голоса: с одной стороны мы слышим требование переосмыслить историю, высказать всю правду, которую замалчивали о Второй мировой войне, переосмыслить роль наций в одержанной победе; с другой – здравые голоса тех, кто говорит об опасностях такого переосмысления, поскольку вместо старой правды мы можем получить новую ложь.
Но быть переписанной – это судьба истории, иначе бы она не имела смысла ни как наука, ни шире, как человеческое предприятие. Ведь истина приходит со временем. Другое дело, чтобы такая перепись направлялась беспристрастной рукой, а не политическим заказом. Тем не менее, о такой, подлинной истории только остается мечтать.
Философы не часто говорят о войне со времен Гераклита, сказавшего, что «война – отец всего». Факт под названием «Вторая мировая война» оказался в тени факта под названием «Освенцим». Современные философы вообще отошли от темы мировых войн с в сторону анализа локальных конфликтов или крупных терактов. Тем интереснее ситуация, когда встречаешься с высказыванием философа по поводу Второй мировой войны.
Известный французский философ, любитель Достоевского и чеченских сепаратистов Андре Глюксман в почти годичной давности статье из Wall Street Journal (см. перевод), посвященной юбилею высадки десанта союзниками в Нормандии воссылает благодарения «тем, кто позаботился, чтобы нынешнее поколение французов могло смотреть на мир не через нацистские или сталинские очки. Спасибо тем, кто разрушил 'Атлантический вал' и защищал нас, пока не рухнула Берлинская стена». Оставим сей текст без комментариев.
Еще в статье Глюксман вспоминает своих родителей. Дело в том, что «как раз в тот момент (высадка союзников в Нормандии – прим. мое)… организация сопротивления, где работали моя мать и старшие сестры, попала в руки Клауса Барбье - их ждали аресты, пытки, а затем истерзанных людей отправляли туда, откуда, как мы знали, они уже не вернутся». Хорошо, что Глюксман помнит о своих родителях. Ещё лучше то, что он помнит, с кем они боролись. Но, похоже он забыл, с кем сам он боролся в 60-70е, когда состоял в движении маоистского Союза коммунистической марксистско-ленинской молодежи.
Говорят, что настоящие войны не заканчиваются. Памятью предков и памятью о предках она длится. Эта память вспоминает войну как личное дело. Мне тоже есть, что вспомнить. Мои родители родились во время войны – 1941 и 1942. Оба моих деда воевали. Несмотря на то, что – артиллеристом и полковым шофером – они были на фронте с 1941-го, они не погибли. И им было, что рассказать.
Но Глюксман хочет другого. Победа над нацизмом для него – не более, чем повод вспомнить о том, кто сейчас на самом деле правит миром – США. Но не просто о стране, а о том, благодаря чему и как США правит миром. Речь идет об американской демократии. Суть заметки Глюксмана выражена одним абзацем: «Насколько я знаю, это [США – прим. мое] единственная страна, где в условиях войны публикации о преступлениях собственных солдат не подвергаются цензуре. Это единственная страна, где пресса и телевидение за считанные недели раскрывают весь масштаб нарушений и свободно обсуждают последствия этой катастрофы. Единственная страна, где комитеты конгресса вызывают на свои заседания президента, министров, генералов, глав спецслужб, и допрашивают их без страха и ограничений». Что ж, неплохо – ведь если ты несешь демократию недемократичным образом, попирая ее принципы, ты должен за это отвечать. Однако, каковы пределы такой ответственности?
Для обычного взгляда из России подобная риторика Глюксмана – не более, чем лицемерие. Мы захватили Ирак, пролили немало крови, а теперь, давайте посадим в тюрьму тех, кто эту кровь проливал – и свою и чужую. Такое вот двойное предательство – и своей армии, и тех, с кем она воюет. Некий высший судия, на стороне которого невозможно сражаться, который может и бога осудить, потому что никто не сможет больше им, этим сверсудьей, поклясться, идя в атаку. Лицемерна эта риторика также и потому, что никакой Ирак Штаты никогда не сдадут, какой бы суд не постановил бы факт захвата Ирака незаконным. Поскольку, такая политическая невозможность возведена в ранг a priori. Ирак взят в грязных перчатках – время одевать белые, а грязные – выбросить.
Глюксман так здорово хвалится американской демократией. Однако, ее суть оказывается не в том, чтобы не совершать преступлений, или предотвращать их, а в том, чтобы потом всех преступников судить, сохраняя, тем не менее, status quo (Теперь, наверное, понятно, почему надо было Дрезден разбомбить до основания, а единственную железную дорогу в Освенцим, по которой везли в лагерь жертв не тронуть). Вопрос в том, такова ли ситуация, что демократические институты оказываются специфическим образом нейтрализованы (никакие требования общественного мнения и СМИ не будут услышаны руководством самого демократичного государства в мире), либо в этой нейтрализации оказывается и есть суть самой демократии.
Дата публикации: 18.04.05
Проект: Процесс
© Данилов В. 2005