Графомания - самый современный способ социального со-общения. В нем никогда не соприкасается человек с человеком, но лишь одно действие с другим действием. Письмо и восприятие. Графоману не важно то, что он пишет. Ему важна реакция, отклик. В графомании письмо совершенно лишено ценности, оно служит лишь средством. Но это средство не может служить инструментом. Это средство, которое оккупирует всю территорию смысла. В деятельности графомана происходит эксцесс или, лучше сказать, сецессия письма, которое оказывается только самим собой и ничем больше. И при этом, ничего собственно своего, авторского в графоманском письме нет. Пожалуй, именно это пугает или смешит читателя в произведении графомана больше всего: невыносимая, незамутнённая чистота письма.
Графомания — это письмо как таковое, дикое письмо, которое при этом как раз таким или сяким никогда не бывает. Просто письмо. Письмо вообще. Отсюда возникает впечатление, что у графоманского письма нет предмета. В первобытности графоманского письма есть что-то нечеловеческое. Быть графоманом почти непереносимо для человека. Поэтому графоман пишет — должен писать — скорее мало, чем много. Ведь письмо для него всегда чужое, или, вернее, не совсем своё. Графоманское письмо всегда не совсем письмо. В нём есть более или заметное уклонение, некоторая особенность «почерка». Почти автоматическая, но одновременно и животная. Такая особенность письма была у Акакия Акакиевича — главного графомана русской литературы. Из шинели которого мы, кажется, до сих пор не вышли. Эксцессивное письмо выводит графомана за пределы людского круга. В графомании всегда что-то слишком. Графомания — это слишком письмо, письмо с лишком.
Графомания — это предельное письмо. Пусть в мире и много неясного, зато в нем ничего нерешённого. Мир раз-решён письмом. Мир из-вещён письмом. Графоман ставит мир в известность возможностью письма. То есть графоман выписывает онтологию как квитанцию на почте. Графоман рас-писывается в получении мира. Что-то про мир всегда уже известно. Где-то в нём всегда уже находит-ся Письмо — универсальное единство бесконечного множества «писем». Ради чего-то Письмо всегда уже действует, всегда уже запущено, принято к использованию. С чем-то Письмо всегда уже имеет дело. В этом изображении можно угадать какой-угодно мир: от хлопотливого мира крестьянской деловитости до светлого новенького мира менеджера по продажам. Мир усадьбы со всей её утварью и недвижимостью или мир офиса с бойлерами, степлерами, мерцающими мониторами компьютеров. Так или иначе, мир огорожен письмом.
Графомания даёт миру простор, замыкая его в письме. Освобождение соединяется с воплощением. Свободно то, что зафиксировано в письме. Свобода (письменной) речи - основа графомании. Мир огорожен письмом. Не нужно понимать мир, необходимо только обустроить в нём возможность письма. Графоману надо как-то приспособить мир под эту маленькую задачу. Ведь с ним как с целым вообще говоря трудно обойтись. Мир как целое не опишешь. А для графомана не может быть ничего больше письма. Поэтому он обходится вещами, у-сматривая в них мир. То есть письмо графомана принуждено к реализму. Вещи кодируют мир (в письме).
Графомания - это способ вещной, реалистической, реальной аскезы. Уход от мира к вещам. То есть, чтобы быть графоманом можно вообще не писать. Можно, например, заставить свой дом вещами. Таким образом, означивается, размечается мир. Графоман вы-(т/д)воряет мир. В мире самом по себе нельзя было бы сориентироваться. Мир должен быть описан. Мир без множества и множества вещей не является своим. Мир мирен, так как в нём есть вещи. Но вещи нуждаются в инвентаризации, перечислении, описании. Только описанные вещи за-дают, вы-дают, от-дают структуру мира. Достаточно одной полки, заставленной предметами, чтобы уже быть в мире. В этом мире, «вот этого» Письма. Тогда отдавая кому-нибудь свою вещь, я впускаю его/её в свой мир. А лучше всего, если эта вещь подписана. Дар - это подписанная вещь. Дар более онтологичен, нежели покупка. За подарённой вещью стоит история подписи. За купленной — чистая стоимость. Впрочем, это уже отдельная тема. Особенно если еще вспомнить кражу или ограбление.
Графомания - это намеренно случайное письмо. Структура графоманского письма задаётся существованием графомана. Он существует и поэтому (уже) пишет. Неотложность письма есть экзистенциальное определение графомании. Попробуй объясни, что ты понял в мире. Все эти отношения с миром «не нечто помысленное». Т.е. чтобы понимать мир, лучше о нём не мыслить. Нужно как-то пропустить мир. Пропустить вовнутрь. Описать его. Написать про него. Что уж тут поделаешь. Мир не выведешь на чистую воду. Всегда остаётся ещё что-то. И Письмо постоянно отвлекается на это что-то. Графоманское письмо всегда колеблется от одного к другому, а потом еще к чему-нибудь. Если иначе сказать, то мир, наверное, децентрирует Письмо. Чтобы оно (Письмо) не думало, а делало. И из этой деятельности черпало свою мироразмерность. Вот пишу сейчас этот текст, и смотрю в окно. Рассеиваюсь. То есть «могу» делать и то, и другое. Благодаря письму. То есть письмо, - это когда есть и то, и другое, и даже третье. Вот так однообразно. Графомания, одним словом.
Дата публикации: 25.07.09
Проект: Библиотека форм
© Сафронов П. 2009