Читая Диогена Лаэртского замечаешь, что древние философы совсем молчат о глупости. Возникает вопрос, делают ли они это случайно или намеренно. Идея настоящего доклада заключается в том, что они делают это намеренно. То есть философия в своём начале самоопределяется как полное не-замечание глупости.
Почему глупость можно не заметить? Такое может произойти, если смотреть на другое. Очевидно, это другое – ум. То есть философия становится смотрением на ум или, иначе говоря, умозрением. Умозрение – это не обычное зрение, а что-то другое, странное. Если же философия перестанет смотреть на ум, то перестанет быть умозрением.
Заняться глупостью для философии означает перестать быть умозрительной, спекулятивной. Если ум ?? это другое, то глупость есть одно и то же, то самое. Исследовать глупость можно, если все время смотреть на одно и то же, видеть в нём постоянство и силу. Глупость связана с самими вещами, с миром. Философия глупости – это феноменология.
Феноменология всегда повторяет всё бесконечное число раз. То есть, вообще говоря, она рассчитана на тупиц. Феноменолог сам не может ничего понять с первого раза и переносит своё несчастное свойство на остальных. Феноменология предназначена для вечно отстающих. Философия глупости должна быть очень медленной, размеренной, тихоходной.
Глупо никуда не торопиться, когда все вокруг постоянно спешат. То есть люди спешат, а вещи нет. Поэтому вещи очень устают и быстро изнашиваются. Скорости людей и скорости вещей слишком разные. Человеку сейчас нужно быть постоянно молодым, а вещи – нет. Даже смешно, когда про вещь говорят, что ей нет износа. Люди сейчас очень быстрые и поэтому необыкновенно умные. Философия глупости не может заниматься людьми. Феноменология как философия глупости занимается только вещами.
Феноменология не является гуманной, гуманистической или гуманитарной. Это, вообще говоря, нечеловеческое занятие. Поэтому вдвойне глупо заниматься человеку феноменологией. Сразу ясно, что это будет провальное занятие. Однако феноменология всё равно пытается мыслить вещами. Когда мыслишь вещами, работаешь с теми признаками, которые они имеют.
Не бывает богатых или бедных, абстрактных или конкретных, дорогих или дешёвых вещей самих по себе. Бывают сами по себе ровные или шероховатые, горячие или холодные, большие или маленькие вещи. То есть феноменология придерживается принципа неограниченного доверия восприятию.
Глупо думать, что реальность устроена в точности так, как она дана. Однако именно это и делают феноменологи. То есть феноменологи работают в направлении радикального упрощения представления о том, что есть. А это очень сложная задача. Поэтому кажется, что феноменология является очень сложной.
Главное слово феноменологии – «просто». Сами вещи есть просто вещи. Они, следовательно, как бы исключены из культуры. Они не имеют истории. Они имеют только то состояние, в котором актуально находятся. Феноменология как философия глупости устанавливает режим тотальной актуальности вещей. Это, в частности, предполагает, что вещи не могут быть символически представлены, замещены знаками.
Феноменология лишена своего языка. Точнее, её язык всегда не соответствует предмету описания. Феноменология действует так, как-если-бы вещи говорили и то, что они говорили, было бы понятно. Она пытается насытить язык вещами. Предполагается, видимо, что насыщенный вещами язык будет обладать особой цельностью и целостностью. В конечном счёте, феноменология хочет претворить язык в вещи и наоборот.
Все вещи сразу должны войти в язык, чтобы сделать знаки лишними. Чтобы так понять вещи, надо хорошо их чувствовать, надо как бы настроиться на одну волну с ними. Феноменология пытается практиковать абсолютную симпатию к вещам, которая достижима при условии принятии самим феноменологом на себя вещной позиции незаинтересованного наблюдения.
Незаинтересованно смотрящая вещь – вот идеал феноменологической работы. То есть смотреть нужно не только и не столько на вещи, сколько из них. Такая глупая задача всерьёз ставится феноменологией. Она хочет понять, как бы вещи стали описывать этот мир. Наверно, они бы сначала отметили места, затем условия использования, потом свой горизонт.
Понятие, в котором сосредоточено это стремление говорить из перспективы вещей, – это понятие жизненного мира. Строго говоря, особый жизненный мир отличный от мира вообще, есть как раз только у вещи, которая существует в строго определённых и относительно неизменных условиях. Среда существования вещи и является тем миром, в котором она живёт.
Таким образом, феноменология как философия глупости есть философия вещей, постоянно ограниченных простором своего жизненного мира. Вещи не могут создать универсального сообщества, поскольку имеют дело только с тем, что входит в сферу их непосредственного использования. Вещи всегда радикально ограничены. Эту то радикальную ограниченность и принимает феноменология за своё основание, свой метод и свою цель.Дата публикации: 20.10.08
Проект: Библиотека форм
© Сафронов П. 2008