Каждый человек так плотно завёрнут в пелену смыслов, что никак не может пошевельнуться: ему предоставлен широкий выбор из двух возможностей. Либо принять «свою» повседневность и стать «нормальным» членом общества, либо отказаться присваивать определённый тип повседневности и выйти за рамки сложившихся социальных структур. Людям только и остается, что изощрять свою восприимчивость к нюансам повседневного: других способов жить в обществе нет. Повсюду смысл сторожит спокойствие повседневности, а общество в целом стремится сохранить такое положение, вы/пере/от/давая индивиду только «доступные» смыслы. Повышенная забота о «доступности» – это, безусловно, характерная черта именно современной повседневности. Эта уже-выданность смыслов, как кажется, надёжно обеспечивает индивиду его ин-дивидность. У каждого ведь налицо его «собственные» смыслы. Но можем ли мы считать хоть какой-то смысл «нашим», если он овладел нами прежде, чем мы успели сделать это по отношению к нему? Выбор возможностей только на поверхности имеет отношение к социуму, на самом деле это всегда преодоление насилия онтологии. Той онтологии, где всему свое место и у всего свой смысл.
Повседневная реальность логически необходимо предшествует выделению сферы индивидуального бытия: каждому индивиду она всегда уже предпослана, более или менее полно размечая траекторию событий, которые могут с ним случиться. Несколько свободно пользуясь терминами, можно сказать, что повседневность трансцендентальна. Это означает, что в повседневности не происходит событий для данного индивида. Индивид в условиях повседневной реальности полностью лишен возможности занять позицию «незаинтересованного наблюдателя». В ней происходят события с данным индивидом, причём каждое такое событие принимает форму совпадения с уже готовым смыслом. Условия возможности индивидуальности заранее (до индивида) вписаны в состав ткани социального, определяя горизонт экзистенциальных возможностей индивида. Индивидуация в рамках повседневности носит онтологически принудительный характер. Онтология – это насилие смыслов.
Повседневность «помещает» индивида в размеченную концептуальную схему, как шар в лунку. Причем все элементы концептуальной схемы, подобно лункам на поле для игры в гольф, между собой соотнесены в соответствии с определённым планом, который предшествовал их фактическому появлению. Таким образом, через смысл-план я с необходимостью встречаюсь с другими и другие со мной. Т. е. каждое событие в повседневной реальности социально, оно выражает принужденность индивида к обществу, к совместности пребывания с другими в едином смысловом поле, одновременно исполняющем функции универсального навигатора, самостоятельно прокладывающего наилучший маршрут. Встречаясь в пространстве повседневной реальности с другими, я никогда не могу встретиться с Другим.
Соответственно, смысл каждого события в условиях повседневности неизменен: быть посредником со-общения между людьми. События – это как бы инкапсулированные поводы для коммуникации. Их информационное отражение представляет собой основное содержание деятельности медиа как планетарных посредников в коммуникации. Смысл сохраняет/опосредует отдельного индивида для совместности даже и в том случае, когда индивид один. То есть смыслы, наполняющие моё сознание и исполняющиеся в нём, присутствуют со мной всегда и везде, и именно благодаря этому я постоянно нахожусь в обществе и включен в контекст социальных событий. В повседневности всегда происходит одно и то же, а именно: социализация индивида, совмещающая сферу собственного с онтологией смыслов. Смысл как бы «сжимает», кристаллизует повседневность до уровня индивида как базовой структурной единицы.
Можно ли преодолеть насилие онтологии? Ответить на этот вопрос значит показать, каким образом связана онтология с социальными изменениями, то есть с де-формацией сложившихся структур производства смыслов. Важно заметить, что такие изменения уже не могут происходить с индивидами, с этим вот человеком. В противном случае их смысловой характер сохранялся бы. Следовательно, если повседневные события-смыслы находятся до индивида, то бессмысленные события-случаи должны оказаться после индивида. Они анонимны и не-медийны: раскрыть их «автора» принципиально невозможно, равно как невозможно сделать их информационным поводом. Если согласиться с тем, что онтология повседневной социальности напоминает консервную банку, то есть всегда охраняет индивида от выхода за пределы системы смыслов и предостерегает от случайных происшествий (употребления просроченных продуктов), то перемещение за её пределы возможно только при существенной модификации способа производства событий.
Преодоление насилия онтологии возможно там, где ничего осмысленного, правильного, технически соразмерного не происходит и где, следовательно, индивид не может быть присвоен и растворён в упорядоченных структурах каких бы то ни было априорных связей. Такое преодоление не должно быть длящимся во времени процессом, оно должно быть именно событием, спонтанным моментальным случаем, тем, что уже произошло и необратимо. Нам следует просто признать, что онтологии смыслов уже не существует.
Дата публикации: 04.11.06
Проект: Библиотека форм
© Сафронов П. 2006