1. На данный момент большинство политических фондов и агентств, представляющих собственно «общественную мысль» в России, сосредоточены на обсуждении крайне краткосрочной политической перспективы, что не только делает их похожими на политических журналистов, но и крайне маргинализирует всю политическую науку в России в целом: заявления каждого фонда легко интерпретируются по линиям распределения сегодняшней политической власти, тем самым делая невозможным не только обсуждения более значимой долгосрочной перспективы развития, но и существенным образом занижая качественную планку самого обсуждения. Зачем качество, когда все тезисы сводятся к достаточно примитивной оппозиции "за-против"? При этом исчезают и все мотивации обсуждать более долгосрочные проблемы, ведь рынок политической науки слишком очевидно склонился к мыльному пузырю обсуждения близких перспектив/выгод. Философия в значительной мере также оказалась в деструктурированном такими тенденциями интеллектуальном поле. Тем не менее у нее остается возможность сдуть этот пузырь и демаргинализировать политический дискурс, ставший заложником случайных интересов и теорий ad hoc.
2. Дискретная политика, которая заключается в постоянном изменении целей текущей политики и привязывании ее к некоторым как будто актуальным темам, помимо того, что она неспособна обладать информацией для оценки текущей ситуации, приводит к кризису доверия к политике в целом (развивает оппортунизм). В ситуации короткой политической перспективы одним из немногих (возможно – единственным) способом заявить о своей позиции является политический скандал. Такая система является адаптивной – со скандалом можно бороться только при помощи другого скандала, что еще больше уменьшает временную политическую перспективу. В итоге вся политика предстает как бессвязный набор политических скандалов. То есть политика, которая во главу угла ставит дискретность, сама теряет всякую идентичность. В результате она становится глобальным соревнованием маргинальных явлений, закрывающих возможности формирования политики мэйнстрима. Это в свою очередь позволяет любой произвольной политической силе занять главенствующее положение.
3. «Функции философии» бессмысленно подвязывать под подобный маргинализированный ландшафт, выписывая их в режиме некоей «реакции», «ответа», «решения» и т.п. Цель философских и, в целом, непартизанских ( nonpartisan ) интеллектуальных инициатив сегодня – это создание нового измерения общественно-политической культуры, способного задавать условия для формирования вышеуказанной политики мэйнстрима. В этом измерении политика/философия и связанные с ними проблемы всегда требуют волонтерского участия, раздвигая рамки уже сформировавшейся – и часто закрытой – политической системы. Под волонтерскими действиями имеется в виду все то, что работает против концепции "эксклюзивной политики", то есть все то, что включает в политику/философию новые группы и теории. Так, недовольные новыми законами о парковке автомобилей могут объединить противников абортов и сторонников свободной любви, консерваторов и либералов, фукианцев и деконструктивистов, создав новую политическую и дискурсивную силу. Только после таких волонтерских действий, которые создают исходный политико-интеллектуальный феномен, возможны инвестиции со стороны политических кругов.
4. Следовательно, «социальную роль» философии сейчас нельзя представлять согласно традиционной логике «генерализации», «суммации» и т.п. В настоящее время происходит смена политических и интеллектуальных элит, которые во многом были наследниками Советского Союза. Если ранее эти элиты в своем самоописании использовали глобальные повествования и оппозиции в духе Ф.Фукуямы, то теперь на первый план выходят социальные проблемы, которые не поддаются таким описаниям. В целом, это связано с трансформацией "больших партий", созданных обществом фордистского типа производства. В таком контексте наиболее важными становятся не решения в пользу той или иной общей программы или идеологии, а изучение и работа с ситуациями status quo, которые в принципе не могут структурироваться извне.
5. Очевидно, что должны быть подвергнуты серьезному анализу распространяющиеся тенденции "политического реализма", предполагающего несущественность дискурса как такового. Философская задача – показать, что актуальный водораздел проходит между дискурсивной политикой (то есть политикой, основанной на признании необходимого уровня равноправия между участниками переговоров именно потому, что переговоры не могут протекать без определенной доли признания требований слабых стран в качестве структурообразующих элементов переговоров как таковых) и политикой, которая исповедует принцип очевидности сильной и слабой позиций. Последняя сужает возможности для переговоров уже в силу того, что она не вырабатывает их язык, без которого невозможно оценить реальность претензий тех или иных субъектов переговоров. Невозможно делать политику без ее обсуждения, если мы не собираемся изолировать политический субъект.
© Ушаков А.С. 2005