1. Вопрос о социокультурных функциях философии относится к той стороне ее предметности, которая укоренена в публичном пространстве. Отсюда, всякая попытка определения и конкретизации места философии в социальной машине упирается в саму возможность консенсуального решения относительно функциональности и технологичности философского знания. В этом смысле речь идет о философии как политической науке или, выражаясь языком античных философов, науке царственной.
2. Когда ставится вопрос о возможной фальсификации философии в русле той или иной идеологической ориентации, то упускается из виду то, что запрос на философию, как, например, технологию социализации, если речь идет о включении ее в образовательную систему, по определению не может рассматривать как акт, совершающийся вне актуальной рациональности. Если отсутствует консенсус относительно предметности философии в публичном пространстве, то вопрос о ее социальной функциональности становится предметом борьбы за рациональность. В нашем случае это означает, что философские институты, де-юре включенные в политическую реальность, представляют собой де-факто внешних по отношению к наличной системе агентов. Поэтому претензия на сохранение институционального статуса философии в пределах наличной государственной системы означает сегодня то, что запрос на философию, если он в обществе обнаруживает себя, должен улавливаться как то, к чему сами члены профессионального философского сообщества относятся как граждане государства, а не как представители интересов корпорации. В противном случае, если профессиональные философы двигаются в контексте корпоративных интересов или собственных представлений о должном, государство вправе поставить вопрос о нецелесообразности сохранения философии как социального инструмента. Само по себе подобное исключение философии из публичной сферы означает, конечно, не игнорирование ее, а лишь то, что заточенный под специфические задачи, унаследованные от ныне не существующей государственной системы, институт потерял свою функциональность. Однако есть основания полагать, что сегодня общество через власть оформляет свой запрос на философию, уловить контуры которого означает для профессиональных философов возможность оправдать публичный статус философии в нашей стране.
3. Запрос на философию – это прежде всего запрос на языки описания или словесно-смысловое оформление пространства публичности. В конечно итоге речь идет о реконструкции смыслового пространства, его рационализации. Если даже не связывать эту ориентацию с запросом на идеологию, чтобы не редуцировать смысл проблемы к тривиализированным схемам, очевидно, что здесь все же могут быть проведены определенные параллели с той функциональностью, которая задавалась в рамках советской системы. Однако существенное различие заключается в том, что теперь невозможна столь прозрачная ориентация на тотальные схемы, когда правила игры дают возможность для однозначного позиционирования. Профессиональная философия в том своем качестве, где она пересекается с интересами социума в целом, вынуждена теперь постоянно играть по правилам, которые принципиально не поддаются жесткой фиксации. Иначе говоря, запрос должен постоянно удерживаться, а тема предметности философии в социальной машине всегда находится в сфере актуального внимания. Парадоксальным образом, ориентация на смысловую определенность смыкается с неопределенностью ускользающего от классического представления о тотальности властного запроса.
4. Однозначно определить теоретическую и практическую стороны социокультурной функции философии, в конечном итоге, не представляется возможным. Современная практика философствования, чтобы претендовать на доставшийся ей в наследие статус, к которому она имеет во многом лишь косвенное отношение, должна постоянно актуализировать и удерживать саму себя там, где уже нет никаких правил, а если они и есть, то их действие не может быть принято философией без ущерба для ее собственного предмета. Это значит, что пока государство осознает себя в контексте стратегии плюральности, философия будет находится в двойственном положении. Или она принимает эти правила, но тогда покидает сферу социальных технологий, или она пытается улавливать, исходящие от власти запросы, фиксируя в них непреходящий с точки зрения ее предметности момент.
© Гараджа Н.В. 2005